Читать интересную книгу Любовница Леонарда[СИ] - Виктор Песиголовец

— И это поможет бабе Симе? — в голосе Архелии явственно слышались нотки сомнения. — Твои рекомендации очень похожи на обычные рецепты народной медицины…

— Ты смотри, сообразительная! — захохотал толстяк. — Это действительно самые обычные знахарские рецепты. Однако не всем и не всегда они помогают. Но бабе твоей помогут, потому что на то будет благословение моего господина. Уже на следующий день она сможет видеть не хуже любой молодки! Но лечиться нужно трое суток. Как видишь, мы и губим быстро, и врачуем скоро.

— Ой, спасибо! — обрадовано воскликнула девушка. Но тут же спохватилась: — Вот только где взять зимой зерна дикого мака? Я уже не говорю о васильковом и морковном медах, никогда о таких не слышала…

— Потому что молода еще! — добродушно произнес Бубело. — Есть такие меды, не сомневайся. Однако где-то искать их тебе не придется. Все, что нужно, получишь от меня в дар.

— Когда? — отчего-то опять разволновавшись, Архелия помимо воли сделала шаг к толстяку.

— Завтра и получишь! — пообещал он, отрывая плечо от косяка двери. — А пока ложись-ка ты спать, красна девица! И запомни то, что я тебе сказал: людей жалеть не стоит! Не за что их жалеть!

Она хотела что-то спросить, но не успела. Комнату на долю секунды вдруг озарил яркий бело-голубой свет. Это был словно сполох молнии. И Бубело исчез.

Девушка улеглась на постель, натянула на себя ватное одеяло и почти сразу провалилась в глубокий сон.

Глава четырнадцатая

Утром, зайдя на кухню, Архелия увидела на столе две стеклянные баночки — маленькие, пузатые, с металлическими завинчивающимися крышечками. Открыла одну — желто-зеленая тягучая масса с запахом миндаля. Зачерпнула пальцем, облизала — очень приятный, но немного горьковатый, вкус. Открыла вторую баночку — темно-желтый мед с дивным ароматом, попробовала — немного приторный, какой-то необычный. На столе возле баночек лежал и крохотный холщовый мешочек, завязанный красным шелковым шнурком. Развязала — мелкий мак. Не обманул, значит, Бубело…

Все утро девушка готовила снадобья для Воропайши. В чайнике вскипятила немного воды, измельчила на кухонном комбайне луковицу, высыпала кашицу в кусочек марли и выжала сок в стаканчик. Затем нашла в шкафчике старую деревянную ступку и пестик, которыми когда-то пользовалась бабушка Настасья, готовя угощение для семьи на праздник Маковея, и тщательно перетерла содержимое мешочка…

Когда оба снадобья были готовы, Архелия задумалась: а как, собственно, убедить бабу Симу воспользоваться ими? Просто взять отнести и отдать? Вряд ли она захочет лечиться непонятно чем. Скорее всего, Воропайша начнет ругаться, ведь она наверняка полагает, что в ее внезапно появившейся болезни виновата Евдошка, а возможно, — пусть косвенно — и ее внучка.

Так ничего и не решив, девушка отправилась управляться по хозяйству.

И только потом ее осенило: в этом деле поможет дед Зиновий! Но нужно убедить его, что предлагаемые снадобья точно помогут.

В этот день Воропай не работал, и Архелии пришлось послать к нему домой свою школьную подругу Зойку. Она и вызвала старика на улицу.

На удивление, он не стал задавать лишних вопросов, взял лекарство и внимательно выслушал наставления Архелии. Даже не спросил, откуда оно у нее. И лишь уходя, заметил:

— Это Евдошка готовила, я правильно понимаю?

— Да, Евдошка, — соврала девушка. — Она разбирается в таких вещах…

— Я об этом своей старухе говорить не буду, — вздохнув, сказал Воропай. — Наплету ей, что снадобья Кужман привез из Полтавы, он часто туда ездит к какому-то врачу-травнику, все лечит свою язву… Не то Симка выкинет на помойку эти твои баночки. Она же считает, что именно Евдошка наслала на нее глазные болячки и погубила Маньку Сысоеву.

— Какая ерунда, дедушка! — воскликнула Архелия, покраснев.

— Конечно, ерунда! — охотно согласился старик. — Я, детка, четверть века был партейным и во все эти колдовства, порчи да сглазы не верю!

— И правильно! — девушка грустно улыбнулась и, развернувшись, неторопливо потопала домой.

Воропай посмотрел ей вслед долгим взглядом и тихо пробубнил себе под нос:

— Какая хорошая дивчина, жалостливая…

Посидев немного в конторе, в кабинете покойного отца, Архелия решила наведаться на зерносклад. Никакого дела у нее к Миколе не было, просто вдруг почему-то захотелось поздравить его с наступающим Новым годом.

Парень, в стеганой душегрейке, надетой на теплый шерстяной свитер, с кочергой в руке стоял возле железной буржуйки, полыхавшей в уголке каморки. Здесь же находились и подчиненные Грицая — Стовба и Зинченко. Оба трезвые, гладко выбритые. Один развалился на стуле у стола и дымил сигаретой, другой взгромоздился на тумбочку. Увидев хозяйку, дружно вскочили.

— Здравствуйте, хлопцы! — поздоровалась она и доброжелательно улыбнулась. — С наступающим вас!

— И тебя с наступающим! — ответил за всех троих Микола. И смущенно указал кочергой на буржуйку: — Мы тут себе отопление соорудили. Сварили из кусков металла, которые нашли на машинном дворе…

— Вот молодцы! — похвалила девушка. — Теперь вы всегда можете погреться.

— Ну, мы того… пошли. Подготовим пшеницу к отправке на мельницу, — проговорил Зинченко, запахивая старую фуфайку.

— Да, да, идите! — махнул рукой Грицай и обратился к Архелии: — Присядешь, Лия?

Она опустилась на стул, сняла с головы белую шерстяную шапочку, небрежно бросила на край стола и подняла свои небесно-голубые глаза на парня:

— Как поживаешь, Колька? Растет твой сынулька? Кстати, как вы с Дианкой назвали его?

— Мишкой! — ответил Микола, не отрывая восторженного взгляда от пышных темно-пепельных локонов, рассыпавшихся по плечам девушки.

— Хорошее имя! — промолвила она и потупилась.

— Да это моя мама так назвала мальчонку. В честь своего деда, погибшего под Сталинградом…

— Понятно…

С минуту они молчали. Похоже, Архелия просто не знала, о чем еще можно спросить Грицая, а он, видимо, считал некорректным задавать какие-то вопросы хозяйке. Но, наконец, не выдержал:

— А как тебе, одинокой, живется? Ты ведь еще совсем юная, почти ребенок…

— Скажешь тоже — ребенок! — засмеялась она. — Живу нормально, скучать некогда. Работаю, управляюсь по хозяйству, много читаю…

Микола плюхнулся на стул и достал из ящика стола пачку сигарет. Но, покрутив ее в руках, бросил обратно.

— С кем будешь праздновать новый год? — поинтересовался, скользнув взглядом по лицу девушки.

— С Евдошкой, наверно, — пожала плечами она. — Больше не с кем… Правда, меня приглашала к себе Зойка. Но у нее отец, когда хлебнет лишку, начинает кричать, буянить… Ну, ты же знаешь дядьку Ивана….

— Ага, он во хмелю дурак дураком! — согласился Грицай. И, помолчав, предложил: — А знаешь что, приходи к нам! И батька, и мамка будут очень рады тебе! Они дружили с твоими родителями, ты для них не чужая.

— А как к этому отнесется Дианка? — улыбнулась девушка. — Вряд ли она обрадуется моему приходу… Нет, Колька, я буду праздновать с Евдошкой. Так оно лучше. Да и нехорошо было бы бросить ее одну в новогоднюю ночь, правда? Кроме меня, у нее здесь нет никого из близких.

— Ну да, конечно! — согласно кивнул Микола.

— Ладно! — Архелия поднялась и, взяв со стола свою шапочку, водрузила ее на голову. Затем быстро собрала в пучок волосы и запихнула их под нее. — Пойду я…

Парень подхватился, обошел стол и встал перед Архелией.

— Спасибо тебе, Лия…

— За что, Колька? — она растерянно смотрела на него снизу вверх.

— За то, что помогла мне с работой, — он не знал, куда деть руки: то прятал их за спину, то запихивал в карманы штанов. — За то, что пришла вот, не погордилась… поздравила с наступающим…

— И тебе спасибо….

— А мне за что?

— Но ты ведь тоже поздравил меня…

— Ну да…

Девушка хотела развернуться, чтобы выйти из помещения. Но Грицай вдруг поймал ее за руку.

— Что, Колька? — от охватившего ее смятения, она даже немного качнулась.

Он сник, враз отпустил ее руку и отступил назад.

— Нет, нет, ничего… Всего доброго тебе, Лия!

— И тебе всего доброго! — пролепетала девушка и быстрым шагом вышла из каморки.

Евдошка и Архелия только отужинали и еще не успели убрать со стола посуду, как кто-то робко постучал в окно.

— Убери с вешалки свою одежду и спрячься в спальню! — приказала старушка, а сама, кряхтя и охая, поковыляла в сени отпирать входную дверь.

Лязгнул засов, послышался сдавленный шепот, затем шарканье Евдошкиных тапочек.

Через миг порог светелки переступила женщина в темном кожаном пальто и сразу наклонилась, чтобы снять сапоги. Бабка подскочила к подоконнику, достала из-за шторки пол-литровую банку с пшеницей, в которую был воткнут огарок толстой парафиновой свечки, поставила на стол и чиркнула спичкой. Указав гостье на топчан, пошла в угол к лампаде, зажгла и ее. Затем щелкнула выключателем, и комната погрузилась в зыбкий полумрак.